Алауэн: История одного клана - Страница 57

Целая таганка блинов опустела очень быстро, чему я долго возмущалась. Нет, вреде обещали угостить, а тут раз и все закончилось. Обидно!

Обалдевшие лица деревенских послужили мне большей наградой чем пестрая курица-несушка с опаской косящаяся на меня.

— Не бойся, глупая. Я тебя не съем. А твою жареную товарку очень даже, — углядела я почти готовую курочку на вертеле. — Вот эту чур мне. Ну чего вы на меня так смотрите. У меня растущий организм, мне надо хорошо питаться!

В общем подарок я сплавила Янине, «в благодарность».

Потом был теплая медовуха и сбитень. И снова что-то вкусное, мясное. И лепешки намазанные маслом и посыпанные зеленью. В них я заворачивала срезанное с кости мясо поросенка и ела свернув в трубочку. Получалось очень вкусно!

На небольшой площадке танцевали люди и пели песни. Я тоже не выдержала и, умыкнув у кого-то огромный платок, размерами сравнимый с простыню, ринулась танцевать. Если это можно так называть. Больше частушки погорланить. Может же девушка в кои то веке расслабиться… выпить лишнего… побуянить…

В общем, с веселой попойки меня утаскивали на плече, горько вздыхая.

— Алекс, я конечно понимаю твои чувства, но побереги нервы местных жителей. Они же от тебя уже шарахаются, — увещевал Мальгольм, пока нес меня до хаты. Кого-то другого, то бишь кого-то желтоглазого я к себе подпускать отказалась, обосновав свой протест парой не совсем цензурных фраз и пинком по коленке.

И вообще — на что он надеялся? Думал я приму его с распростертыми объятьями и чистыми простынями? Да после такого мне не то что иметь с ним хоть какие-то отношения, на других мужиков смотреть не хотелось. Как подумаешь что попадется такая вот рыжая сволочь — дурно делается.

Нет уж. С кем мне быть, с кем мне спать, кого любить — я решу сама.

Три капли особой настойки развеялись далеко за полночь. Я проснулась как от толчка в спину. Резко открыла глаза, и прислушалась к дыханию драконицы, спящей на соседней постели.

А это забавно! Оставили охранять как какую-то принцессу.

Соединив пальцы, я одними лишь губами зашептала заклинание. Уже через несколько минут вокруг повисла гнетущая, тянущая душу тишина. Мир замер. А еще через минуту…

Ветер поднялся резко и оглушительной волной ударил в окна и стены. Зазвенело стекло, захрустело дерево, скрипнули ставни. Ветер шел с запада и нес… сон легший легкой дымкой на всю деревню.

Покачиваясь от ожидаемой, но неприятной пустоты в груди я села и оглянулась.

Это было сильным заклинанием, способное усыпить целый город, а не только деревушку. Но я не могла правильно рассчитать силу необходимую для усыпления трех драконов Алауэн. Кто их знает, этих оборотней.

Быстро одевшись, я подхватила сумку, которая до этого довольно безалаберно валялась под кроватью. Не буду же я при всех собирать суму. Куда проще просто собрать вещи, так, словно небрежно раскидав по кучкам. Точно знаю что гребень лежит на столике, вместе с кошелем и широким поясом. Нет, я никому не буду объяснять почему в маленьких карманах лежат пузырьки с именно этими зельями. И что творит сейчас запутавшаяся, обманутая возможно самыми близкими существами, молодая магичка.

Теперь займемся призывом.

Поблизости не было даже дельного пруда, лишь речка на том конце деревни. Но такая прогулка меня как-то не прельщала. Пришлось пользоваться колодцем. Встав в десяти шагах, я протянула простую медную монетку и зашептала слова вызова:

— Улшансуна, улшансуна албасте. Феше сытсуа.

Албасты — древние злобные духи, данные когда-то богами в помощь людям. Но со временем зло и тлен проникли и в их тонкую магию, заставляя питаться за счет нас. Эти духи нападают на маленьких детей и рожениц, но есть возможность наслать их и на взрослого. Например, с помощью призыва, или проклятья, да и просто сильно захотев неприятностей отдельному человеку. Надеюсь дракону тоже.

Выпрыгнув из воды, она встала напротив.

Хорошо. На мой призыв откликнулась желтая албаста, конечно черная сильнее, но и вредоносней — драконы такое легко мне не пустят.

Выглядела она как невысокая женщина с длинными желтыми волосами, сейчас влажными сосульками свисающими на лицо. Мертвенно белая кожа, слегка светилась в свете зрелой луны, обвисшие лохмотья, в бытность свою существовавшие рубашкой, сейчас не прикрывали ни выпирающих ребер, не обвисших едва ли не до колен грудей, ни тем более безобразных ног покрытых чешуйками как у курицы.

— Ну, привет, Золотко, — улыбнулась я подбрасывая монету.

С этими духами я близко познакомилась в детстве, когда моя матушка начала процветать, на зависть и злобу многим. Ведь ребенку навредить легче, чем взрослым. Вот и мучилась я несколько дней от кошмаров, и сама извелась, и мать извела. Хорошо в ту пору в городе колдунья одна заезжая была. Она то и прогнала албасту, да и монету, отобранную у духа, отдала. Помню, та магичка и рассказала мне кто такие эти духи и то, что у меня теперь одна навек в послушании. Ведь у этих духов есть три атрибута — гребень, магическая книга и монета. Вот последнее как раз и оказалось у меня.

— Не бойся. Мне нужна твоя служба… которая может быть очень взаимовыгодной. В этом доме трое спящих существ. Три полу-дракона и один оборотень. Я отдам их тебе на эту ночь. С условием, ты к ним больше не вернешься.

Слепые глаза остались бесстрастны к такому подарку, а вот третий, прямо во лбу, заинтересованно блеснул.

— Я открою тебе к ним ход. А в замен… посмотрим потом. Но запомни, Золотко — каждому по заслугам.